в прожекторе находится луч
игла отдыхает в стоге сена
станет темно – я излучусь
в болоте застряну по ампутированое колено
зеленые штаны тканое ремесло
барышей компот носок в узкое стремя
это мой осел и мое весло
на нем поплыву в свое время
на своей метле между детских жил
прекрасных значений матерных слов
спрятался за кулисы улыбчивый мир
спрятался текст меж
строк
те
гол как монгол
мерцание межзаборных стыков
тысячи имен, тысячи ликов
крики племен проклятых
сабли кривые
жесткие струны расплаты
строй чужой ввергает в оцепенение ум
освобождает от среднерусских дум
у вас в огороде монгол растет
уже длинный чуб
через плечо
отличница
белый передник
саван не ко времени
яркие цветы в руках раз в год
косы тонкие, веснушки мешают
дышать и жить
во дворах хулиганы-насмешники,
приготовься,
теперь уж на всю жизнь
песня дворовая томная
далеко, но громко
дармовая пятерка
полоумной биологини
в конце четверти третьей
измученая поломойка-мать листает
страницы твоего дневника
зачем ты рыжая
зачем ты рыжая
зачем ты рыжая
отличница?
способ
условности способа существования
крупность камней гравийного покрытия
деревянные, рассохшиеся корыта
метиловые нити инея
боты лаковые заморские
капуста деревенская квашеная
прочие пряности универсамные
наития будущего и главного
лески оборваны сучьями
приди на порог без улова
и перед апостолами до гроба клянись
что рыба по сей день здорова
сегодня о пище, пещерные люди
через маленькое окно спорили
разлили мутные струи конфликта
но присмирели, меня когда увидели
прр
параллельные следы лыж
как тебе не стыдно, праведник крыш
взором прямым отвергая победу
подвигнул героев к ночному
обеду
у них на столах дым от катрошки
сверкает эмблема
армии мощи
фашистам остался выход один
собрать по копейке
и айда в магазин
мирного шнапса налили по рюмке
вспомнили про дедов
про их и про наших
заплетаются ноги в нынешней
снежной каше
но куда нам до подвигов
предков павших
счастливчик
болит,
болит в области сердца:
на ринге Петрович
и итальянец Скерцо
своими шутками приводят в трепет
семь поколений,
влюбленных в армреслинг
наше кресло
моё кресло
листы исписаны с двух сторон
как же нам вернуться в детство,
позабыв этот дикий
взрослый сон?
неж
мои милые,
мои милые,
я вам песню сегодня спою
силачи цирковые на ринге борятся
а я устал, я ухожу
мерные доли
отмеряют капли
капли леденеют на ветру
на одной ноге стояла цапля
отдавалась прошло-
му
метания
между вороной и лисицей
сделали меня похожим
на дырявый сыр
цезарь, прокати меня
на колеснице
прекрати, о император, весь этот
цирк
фед
на волнах качались самовары
носики вверх
все краны открыты
свист издаваемый севернным ветром
мысли мои
все
позабылись
яд от улыбок в чужой прихожей
скользкий паркет
излом перекладин
я обещаю
я постараюсь
в старости даже
не поленюсь
бриться
это слова
слова-однодневки
флаги, растрепаны флагов
края
можно я пожалею конфетку,
словно жадина детский
сберегу для себя?
старинная фотограмма
на перекрестке
среди метаний
лучи, полюса
отрицания нежностей
крупные звуки, вызваные
столкновением корпскул
прозрачные тени, твое прошлое
мои откровения
мои открытые ветрам вены
лица орлов на монетах
третьеразрядное зрение
третим глазом
прозрение
все впустую
всуе
меня трясет
бешенства даггеротип
во взгляде
к людям призрения
лица лица лица
вам пора опохмелиться
на серебряных коврах
расселись гости
лики светлые
помыслы чистые
верой тронутые глубокие мысли
образы гнева на лицах
немыслимы
чьи сыны мы?
отца - беззакония
радости дети,
мы достойны прозрения
лапы мягкие -
сумрак вечерний
рев раскаянья
люб и дорог
нам
за огородами
за перекрестками
за перестрелками
в прожилках роз
белками
встали вместе
рядами ровными
и зашагали по водам,
переступая ногами
завтра
замело белым-белом за окном
чем закончится мой день?
черным днем
месяц белый все размоет в синь
чем мне грусть твою печаль
закра–
сить?
легким жестом –
ты прощай–прощай
терпкий плещется
в стакане чай
юбка молодости
закрыла свет
а под юбкой той
сидит весь белый свет
распрекрасная уехала в Берлин
есть у дочери у куклы
сын
завтра свидимся
не знаю я
а по улицам метель –
сатана
11
на сером бетоне
сырые следы
кто их оставил?
тропическим жаром
накрыты сады
моравии
стою перед лесом
туман за туманом
молния, выстрел
в сибирском селе
глухом покой
и смысл жизни
тел
тебя радуют
синие изогнутые линии?
ты в рамках распятия
твои ступни в инее?
молчаливая черно-белая радуга
азбука
всех моряков
обычная, словно
в пустыне
засуха
червоточины табачин
прокуренные капитанские
трубки
мысли вслух
или записанные
знаете, что меня тревожит?
мой сын
он иногда слишком многого
хочет
ноги, усталость
в кровоточаших
костяшках
как хорошо
что сегодня не день ВМФ
и на улицах нет людей
в тельняшках
А
игры и танцы поверх
усопшей пунктуации
кислые ноты кис–кис, от сладости
удавись
приторный мой
одиночный, а позже двойной ковбой
в этом простом стихо
творении каждое,
не верьте, каждое
слово имееет
значение
не огрубление не устремление
ни забвение ни уныние
не успокоение, покрытое
инеем
подобно вехам в истории
в моей цезарьской директории
подчиняются замыслу
предаются
промыслу
кнуту и коромыслу,
чтоб с обоих сторон
висло
мелкая рыба в пруду
на дне
золотую найдешь дуду...
сн.
жесткая тяжесть снаружи
плечи атлантов не в силах
сдержать
блеклые радуги солнце размыло
солнце стремиться
холод отдать
дни для души
дни для печалей
полных печатей
качелей усталых
хрупких как лед
качелей скрипучих
блеск разрешенной аспиранткой
задачи
красные полосы новых восходов
те же слова, знакомые с детства
мелкие шалости
моего беса
лишат и тебя
опыта веса
*
посреди своей природы
диких пространных
частей культа
уносятся отдельные
крупицы тепла
мокрая погоня лицом вниз
в подушку
никогда не вернется легкость
хорошо смазанного
затвора
иногда кажется
что вот так до конца
жизни
словно брошенная собака
под забором
ще
между мужчиной и женщиной
главное происходит ночью
в независимости
от того
живут они вместе
или не очень
думы с боку на бок
ворочаются
одеяло колется
подушка щекочется
хоровод темно зеленых
и пурпура
перед глазами
что мне делать
с вами?
осы
есть ли тебе дело
до белых ниток
до узлов влияния
тонких переплетений
громких утренних звуков
образов старости
лесных кошмаров
прошедших слухов
усталости жадности?
ты еще хочешь споров
яростных моментов
глупых улыбок
влажных губ
сухих поцелуев
предательства верности
молитвы вслух?
тратишь лесть
поднимаясь по лестницам
ликует железо
напряженных улыбкой
мышц лица
что тебе бешенные ритмы
современности
что тебе
все неудачи
творца?
*
звуки в темных потолках странных гостиных
плотные, сделали меня тяжелым и томным и длинным
господа в шерстяных шалях
пеньковые нитки шалят мешками
глазами под, над миром
над вами
мои сваи в ваших илистых почвах
почки готовые лопнуть
распуститься готовые
слезы
сорванными быть готовятся розы
грозы боятся и сыплят угрозами
мелочи жизни непостоянством созданы
капли розовые
капли красные, кухни просторные
на просторных кухнях
просторнее мысли
больше места для сказки
и нет места
смыслу
родные края
берега берега берега
тайные грани заборов, звуки глухие затворов
выстрелы громкие, дерзкие
поленницы валкие, поступки мерзкие
скользкие утренние доски
заморозки не страшны
отморозкам
жгут, кнут, плеть
весть, месть, жесть
т.н.
не можешь быть нежным
будь злым
в коротких словах
оправдай свое племя
тонкий красный глаз
на восходе
рождается
самолюбия мужского
вроде
гордыни власти причастности к вечным ценностям
на деле же –
отсутствие женского внимания
внимания таксистов и барменов
в очередной раз
подойдя к зеркалу
не удивляйся
что тебя нет
*
гудбай всему
миру поколению сети
тибет монголия черные плащи
путешествия
в подземной клети
легкие на вид
непереносимые
жизненные ситуации
личные амбиции полночный бред
внимательное отношение
к менструации
тупое мое телефонное
рабство
блядство подружек
кухонные распри
сватовства путь
тяжек
тяжелые грузовики
проторили колею
поперек моей жилки
крохобор мой господь
ленивый сон плотника
декабриста в ссылке
ххх
сетки теней
башенные краны
длинные лестницы вверх
наполовину полные стаканы
наполовину пустые головы
полностью растраченые жизни
дикие медведи гризли в зоопарках
чуждые ЖИВОМУ мысли
по пятницам страх
по четвергам порох
мертвые птицы в проводах
оставленый на посошок
холод
–
у кого маленькое лицо – тот злой
отпирайся,
я не поверю
постучись в мою дверь зимой
если лицо пролезет – проверю:
ключи – левый карман
бумаги – правый
вечером
меня ждет диван
и в тонкой бумаге
отравы
сыны ГО
рубцы на шершавых поверхностях
на тканях меж палецев
влага
ты божий пленник
и пленница
свох гордынь и отваги
закрытье глаз
не спасет
при переходе
на красный
черными полосами измазал
бог
листы белой бумаги
последние искры
пролетят в темноте
испортив сумрака
важность
подумай, ты еще не мой
сын
старость променявший
на статность
раздарив ВСЕ подарки
не забыл даже
о маленькой Тане
сделай подарок последний
мне,
скажи, в каком
из внеземных морей
потонет мой
титаник?
*
желтая ночь
фонари
на уставших камнях
отпечатаны
прошедших дней
следы
подошвы, выточки, манжеты
цепи, кастеты, стилеты
ты светишься
ты светишься? светись изнутри
снова камни под ногами
снова ночь и фонари
пройдись со мной
послушай, это забытые звуки
суета скуки,
высокий звон в ушах
натянута тетива
нацелены луки
фонари
на уставших камнях
отпечатаны
прошедших дней
следы
подошвы, выточки, манжеты
цепи, кастеты, стилеты
ты светишься
ты светишься? светись изнутри
снова камни под ногами
снова ночь и фонари
пройдись со мной
послушай, это забытые звуки
суета скуки,
высокий звон в ушах
натянута тетива
нацелены луки
yellow night
street lights
on the tired stones
printed
bygone days
traces
sole, undercut, cuffs
chains, brass knuckles, stilettos
inner glow
inner glow? light from within
again, the stones under your feet
night again and the lights again
wander with me
listen, this is the forgotten sounds
vanity boredom
high tinnitus
taut bowstring
bows at target
street lights
on the tired stones
printed
bygone days
traces
sole, undercut, cuffs
chains, brass knuckles, stilettos
inner glow
inner glow? light from within
again, the stones under your feet
night again and the lights again
wander with me
listen, this is the forgotten sounds
vanity boredom
high tinnitus
taut bowstring
bows at target
старый олень
лишенный права на нежность олененок
станет в будущем старым,
никому не нужным
оленем
его мир из ягеля фантазий
примет на себя суеты гнет
легкие реснички на грубой
шкуре
откроют путь влаге
освободят от пут
говорят, внутри он теплый
и черезвычайно льстит тебе
разумом хранит себя от плетки
и от причинения вреда беде
лески невидимы в темноте, иногда
даже при свете дня
как бы я хотел эти лески
держать в руках
хоть иногда
не быть поддергиеваемым
произносящим сложные слова
кто этот внутри,
мерцанием электродов
в новейшем микрорайоне
остановил тебя на мновение?
секунда, и ты в красоте
в ритмах низин
ведь не видны
изъяны в темноте
похоже, я никогда не был
олененком
я сразу стал дубовым
старым оленем
ЮЖ
эта еда
врядли превратит тебя
в Алису
эта еда, скорее,
сделает тебя зайцем
ты просил ее
совсем немного
уголочек только
откуси
не суди меня товарищ строгий
много у меня их на пути
эта еда, это еда
это еда, эта еда
мы едем, едим, едим
врядли превратит тебя
в Алису
эта еда, скорее,
сделает тебя зайцем
ты просил ее
совсем немного
уголочек только
откуси
не суди меня товарищ строгий
много у меня их на пути
эта еда, это еда
это еда, эта еда
мы едем, едим, едим
this meal
not likely to turn you
in Alice
this meal, rather,
do you a hare
you asked for it
little
only a little corner
bite!
do not judge me comrade strict
I have a lot of them on the way
this food is food
these are food, this food
we eat, eat, eat
not likely to turn you
in Alice
this meal, rather,
do you a hare
you asked for it
little
only a little corner
bite!
do not judge me comrade strict
I have a lot of them on the way
this food is food
these are food, this food
we eat, eat, eat
U.S. (путешественницам Аньке и Ваське)
ласковые сны
на наших просторах
наших широт
легкие перины взбивают дороги
наших дорог
пустые метели еще
ожидают час
и как бы мы не летели
все равно
прилетают
в нас
на наших просторах
наших широт
легкие перины взбивают дороги
наших дорог
пустые метели еще
ожидают час
и как бы мы не летели
все равно
прилетают
в нас
gentle dreams
our open spaces
our latitude
easy quilts beat the roads
our roads
empty snowstorm yet
expect h
and as if we did not fly
they still
arrive
at U.S.
our open spaces
our latitude
easy quilts beat the roads
our roads
empty snowstorm yet
expect h
and as if we did not fly
they still
arrive
at U.S.
Л.С.
сегодня вечером
пестрые ленты
отголоски лета
красные закаты
шерлоки холмсы
глаза с поволокой
четыре,
нет, сорок четыре
раза
бывшие смотрят свысока,
под вечер выползают из низин
и почти каждый воет
от одиночества
и исключительно каждый
идет в магазин
пестрые ленты
отголоски лета
красные закаты
шерлоки холмсы
глаза с поволокой
четыре,
нет, сорок четыре
раза
бывшие смотрят свысока,
под вечер выползают из низин
и почти каждый воет
от одиночества
и исключительно каждый
идет в магазин
tonight, today
multicolored bands
echoes of summer
communist sunsets
sherlock holmes
languishing eyes
four
no, forty four
times
former guys look superciliously at you
the evening crawl out of the lowlands
and almost everyone is howling
of loneliness
and everyone one
tends to the liquor store
multicolored bands
echoes of summer
communist sunsets
sherlock holmes
languishing eyes
four
no, forty four
times
former guys look superciliously at you
the evening crawl out of the lowlands
and almost everyone is howling
of loneliness
and everyone one
tends to the liquor store
б.п.
мелкая пыль в старых комнатах
струганных старых досках
местячковыми прозрениями
торчат в ладонях занозы
за заборами зазнобы
кутаются в теплые шали
девчонкам пока неведомы
одиночества печали
в высоких углах темных кухонь
собираются полночные разговоры
плачь и нытье детей
утренние раздоры
запахи ссор, споры грибов
болезнетворные спутники
моих беспутных
снов
fine dust in the old rooms
planed old boards
as а suburb insights
sticking thorns in the palms
behind fences sweetheart
wrapped in a warm shawl
girls still unknown
solitude of sadness
at high corners of dark kitchens
going to midnight conversations
crying and whining children
morning strife
smells quarrels, fungal spores
pathogenic satellites
of my dissolute
dreams
наблюдение за собой
отражаясь песней в сводах
льется наземь тишина
утонувшим в внешних водах
наша сырость не страшна
зазвучит сигнал далекий
власть заморских пароходов
свой качнет набортный дом
и издаст протяжный стон
наблюдая за балансом
душу вынет красный мак
сном тягучим великанским
вдруг придавит грудь кулак
цепочка с краю, ты улетай
стою прикрыв глаза
остро на краю
НЕ наблюдаю
и
чужие языки песен
длинные языки сплетен
ты о чем молчишь,
о чем говорить?
где быть и кем
кого забыть
ласки вечерние - забудь
ночные объятия
замени на осень
и жди, жди
когда тебя попросят
не забудь встать
и идти
***
колориты
подробно подкрашены
меж окон фанерные стены
плоскостью своей
шар ваш не обижу?
у станицы останусь
заброшеной
снова осенью, то есть весною
из своих сеней
ласточек выгоню
мои друзья базальты шлифованые
или скалы белые
прибрежные
от
только ты мне ответь
я спрошу...
не пугайся
не протився, устань
повались на траву, на кровать, на диван
тайны все свои мне открой
МНЕ открой
что в начале
уже я забыл
не пугайся
ответь
не пугайся,
ответь мне!
о в с
заборы, заборы, заборы, заборы
старинные коцаные тойоты
полусорваные объявления
полунабранные номера сотовых
вышки в пирамидальных паутинах
красных огней, вспышки
желтые светофоры, в полжизни
желтые, в полжизни черные
исполинские неистовства
федеральный клуб сибирь
запахи, а осенью листопад
и кислица
0
слабость состоит из игл
из орденов и медалей
мел, растертый в порошок
здания скорби, вехи печали
окутавшись оболочкой,
подражая девизу кожи:
защищать!
задумался о смысле тоже,
поверил
в звездную рать
компрессор счастья
через мновение согнись
в бараний рог
большой адронный
бараний слог
кривой итог
отравлен мыслей злых исток
я откровенен
компрессор счастья
милости прошу
в мою пожаловать
европу
покуда ты пересечешь
Урал
подбитый пулей
на ветру
как флаг врага
ты склеишь стопы
во мне крупицы счастья есть
как золота прожилки
бери и пользуйся,
поверь!
я точно
золотой дублон
на дне свиньи-копилки
***
cырые ноги
ботинки оставляют следы
похожие на лапы овчарки
меня не волнуют
вчерашние сны
не так уж они
жарки
черное небо расчертят
на сотни частей
сверкающие метеоры
пахнут травы
горадо сильней
чем шанели
и кристианы диоры
простая, несложная
истина в том
я повторяю тихо:
лучше вернуться
обратно в свой дом,
чем врать себе
по-столичному лихо
кривые ноги
белую пену
несет по крутым перекатам
белой реки
просторы степи
тонкий звенящий звук
оборвался
издали несется
в пыли
прекрасная наездница
ближе, ближе...
проскакал
рахитичный мальчик
кз
когда комнаты одинаковы
возникает неведомое
словно нижняя половина лебедя
появляется из пруда
изгибы людской хитрости
оплетают предместья верности
братской могилы города
мы вместе, - кричат некоторые
тихо молчат под забором исколотые
да все тише кругом
не услышать больше выстрела
некому больше выстрелить
по легким проводам
струится любовь переменная
включишь если - работает
забудут тебя - замешкаешься
дотронься только
замкнет!
HuH
в старом замке
бродят тени
ветром пыль сгоняет
с камня
заскрипела паутина
над камином
напрягаясь
блики солнца
перед ночью
в щелях ставен
дым сражений...
чередой богатых залов
открываются пороги
не беги туда
не надо
за улыбкой спрячь
тревогу
этот замок твой
запомни
хоть и старый
башня
купол
штрафное
моя лама губами прикоснулсь к ручью
мороз по коже
отрепетированый страх
позволь мне согласиться на ничью
игра в мяч
крик на устах
по темноте внутри мечтаю
по линиям разметки
в темноте
страницы скорости листаю
мечтаю навсегда остаться
.. .... ............
букет
устал я гнать велосипед
уж с самого утра его гоню
когда же мне придет пора
собрать букет
к застежке-молнии его я приколю
в лугах печаль парит туманом белым
между мукой и молоком яйцо
луч от светила забрался
под веко
шекочет, смехом покрывая мне лицо
года мои как в кошельке богатство
гремят подобно летнему дождю
не бойтесь вы! я вовсе не оставлю
смысла пятна
я незапятнаный проследую ко дну
мой холм
мой холм,
ты в прошлом находился
лишился ног, распутник
и приюта
простором, внешним, внутренним
утрата. в дождливый полдень
спорится работа
зло задушив, коришь
отвагу
чем не геройство, размахнувшись,
ветру влепить с размаху оплеуху
прожечь подкладку
середины жизни
арис
в твоей верности
сомневаться нет смысла
она и так у всех на устах
ты террористка, ты нигилистка
искрами колкими
излила страх
праща истории
кидала лица
топливом горьким
служа для душ
господи, помоги мне стать мангустом
и нареки меня Аристарх
сньI
башни из стали
из бетона цветы
транзитные магистрали
соломенные сны
1
прости мне мою качку, моряк
я ни к синему, ни к зеленому не привык
когда становится плохо
привык блевать напрямик
2
мелом - сухим молоком
пеплом - прошедшим днем
цитатой - чужими словами
обгорелыми спичечными головами
3
и последнее: мягкость, шелковость
блестящая матовость, безобразий таинственность
когда вновь заколышится
придет в негодность неискренность
12
внутри полость
не закрывая рта
стуча ступенями, считают каблуки
разносится ли крик
в округе
неспроста
считаю
до ста
***
прочная тропка, натянись струной тугой
в пророчестве топка, горячий покой
среди трав - неправ, нет прав
отправлюсь под одеяло заправленое, оружие сдав
мартини блестящие, прохладные мартовские
словно коньки скользящие и руки теплые, близкие
зоркие взгляды не бросай на меня не мертв я
повыше взлетая, берегись песен пуль ружья
колышки под ногами, уколы в спину неожиданные
несгоревшие уголья черные, самодовольные длинные
я вернусь в наши родные лощины, а когда состаришься
спрячусь в твои морщины
совсем не много надо, да и много не дано
некоторые мечтают дом построить, кто-то рубит окно
на своем пороге роковой чувствуй разрез
хорошо, если внутри ангел, хуже, если вселился бес
впереди
на все готов, готов принять, готов нести
готов растоптать, готов подвинуть
готов подвинуться
расширяйся!
да уж тут не раширяешься!
на протвень гибкая рыба упала
хребет изогнула
ей мало, мало
мало
либо смотри вперед,
нет, лучше не смотри
снова на пути камни, морские глыбы
интересные книги
***
представь, что вершины деревьев
словно острые травы
щекочут ладонь
великан среди трав
великан ли души?
великан ли судьбы?
великан ли прав?
за малым кроется то,
что тяжелее всего отдать -
сильному отдать силу просто
веселому легко посмеяться
всласть
Б**
рыжая шерсть истрепалась
на затылке
вытерлась до кожи
почти до дыр
унылые улицы пещерные жители
блоками бетонными
привязаны к обязаностям
мерам вер, сферам
высшим
килограммам, километрам,
конфетам
пути
шаги по ночному лесу...
в следущем облике
был бы я оборотнем
мне было бы легче, мне легче
феникс, жар-птица
сгорая рождает
себя
желтый - цвет слабого прокорма
впалые бока
грустна дорога на колбасу
с собою воз поленьев
несу
тебя посадят в клетку
за потерю управления
на картах, как на увядших деревьях
сучья, как тупики
и ответвлени
я
можно сказать
твои желания и помыслы и бесы
твои копания прозрения прогрессы
твои нежные свежие томные
твои деревянные, нет, нежнее, картонные
наши старые рваные званые
наши лица и руки усталые
наши баки полны - в путь
наши души здесь не забудь
мой чистый пока и светлый
мой весь такой нарядный и разодетый
мой крайний попрошу подождать
мой любимый, так можно сказать
***
расширеная ножом рана
берега разбежались,
как тараканы
крупные комья из-под ног
из под ногтей грязь
в этом смысле работай
не ударь лицом...
попади в масть
через эти и другие сны
вели друзья
в следующем сне
один я
Ленточки
голубые линии
потянулись из моих глаз
опутывали пространство
ощущали щупальцами ощуповали
красные кольца на шеях ваз
и азбука заморская,
наверное, монгольская
строение почв под ногами
выдало наступившую зиму
я вспоминал надежду, лиду и зину
из сельского магазина
прибрежные воды
на огромных кораблях
привезите матросы моды
ленты все тянутся вдаль
многие зовут их годы
моим печалям пришел на смену
страх, страх что
надорву животик
линии, коснувшись пола, отскочили
обвили ножку, затем другую
туже, туже, и...
росток, бутон, цветок, пух!
перерождение
спроси меня, чего желаю
не видеть темноты, отвечу
тепло внутри? значит,
тепло снаружи
плевать, что за окном зима и вечер
границу дня и ночи
я стираю
в тебе заговорит похожий голос
скоро
его расслышать было мне непросто
терпение, терпение, занозы,
ушибы, переломы, судьбы крутые повороты,
загубленые молодости,
лишенные нормальной жизни
люди,
семейные романы, скандалы, трагедии и драмы
запутаться легко,
хватайся за любой конец
тяни историю из разветвлений
переплетений чувст, смятения, гордыни
я не хочу!
хочу коровье вымя,
чтобы к утру парное молоко
мне ведь не так уж
много лет осталось
а-ангелы смеются надо мною
и хохочут
перерождение не ждет
перерождение дождалось
*4
лица без страсти
любовь без отмщения
мести пророческой седые плоды
ангелы тысячи стран неизведанных
рыбы немые, сказавшие "ты"
пили, гуляли
огни зажигали
танец бутылка
вставай в хоровод
краем стекла по затылку по горлу
русские праздники русский народ
лекари в белом
в сером могильщики
вода и песок
выбирай, что ближе
параличом сковали наручники
и я не чувствую
как пес
руку лижет
***
шум машин
скрип крыш
истертые до корда покрышки
утопленная мышь
прошедший выходной
малышка, все на мази
в который раз спросил
почем корзина слив
монета - острый край
и солнца резь в глазах
своруй, попробуй искренность
и блеск в очах
от пушек только дым
от пушкина лишь пух
от легких ив
круженья
головы - ух!
*2
пустые дома дачные
стоят нешелохнувшись
прибраны зимой до лета
грязный берег в подтеках ила
стремится лед души
уплыть домой
расстает по пути слезами
мило
мой липовый наряд
из грусти, а иногда и скорби
прилипнет
к жаркому асфальту
кричащему ободраным коленкам:
стой!
не торопись быть старше
расти, смотри,
что будет дальше
мои дома, мои тайны
моя крапива, тот,
мой год
*1
мне страшно писать эти строки
что если
именно они окажутся последними
разрезав хлеба мечты
ты, ты подбери крохи
осколки мерзлых слез и красоты
мелко, второй раз за день так мелко
я так давно не писал
и еще одна осень, и снова резко, сразу
в обнимку
с грелкой
ты, когда учишь, показывая не на себе
не забывай что и ты станешь, ты станешь
лошадью, лошадкой, пони
маяк, в торце волнореза
я предсталяю
крымская ночь
теплая
отравленая ароматами опасных трав
ты идешь, задыхаясь
прости
даже к этой ссоре
я ревную
айэмсорри
***
последние дни
последние дни
под следствием осени
под гнетом весны
к тебе приближаясь
сияньем стираю
границы размытые
звоном трамвая
моих порошок
подошвы истерлись
банальности жернов
трясется, трясется
мгновение жди
сорвется с оси
дождь первый зимою
размыл неба синь
кричите ко мне
приближайся, беги!
способен спастись
и друга нести?
последние дни
последние дни
шаги затихают
в лабиринтах
любви
***
если твоя разогнется спина
ярости пламя в очах разгорится
гордой предстанешь пред ними тигрицей
ласковой плеткой дадут тебе имя
острые когти в мягких подушках пальцев
колят глаза лучами ушные искры бриллиантов
чтоб сон твой длился вечно пожертвуй пятак медный
на берегу еще месяц назад лежал лед – треснул
теперь повсюду лежит моя яростная тоска по дому
совесть
белое
на сломе выступил сок
мое дерево еще живое
мыслей стремительный ток
укрыл за лицо восковое
две нити, одна за другой
вместе крепче, но быстрей перетрутся
прощай! прощаюсь с тобой
не удержусь, захочу оглянуться
белая зависть
к белой зиме,
белому солнцу пустыни
так же нужна ты мне
как кровь сатане
чтоб записать мое имя
вечер
сидя вечером
в кресле широком и кожаном
всей спиной ощущай уют
возможно,
дни спокойные
скоро закончатся
отйдут, убегут, пропадут
ты не бойся
настанет день следующий –
концов света на всех не хватит
держатся за эту скакалочку
с одной стороны бох,
с другой – диаволъ
я скачу уже много лет
чередуя день и темень
кислым запивая десерт
в субботу спасаюсь от лени
моих родных
МОИХ родных
снопы колосья
вдалеке – отголоски
непонятные...
вопросы, к столу выходят
девочки опрятные
им любовь
еще не ведома,
да и ЛЮБОВЬ тоже
мои привычные собеседники
ржавые пружины на чужом ложе
ужасает себя творение
удобренное налетом смысла
смыть бы всю горечь разума
уксусом особо кислым
!!!
барражирую над поселком
кружусь ворону подобно
вот солнце восходит над горизонтом
бесподобно, бесподобно!!!
***
все, что я вижу вокруг
в потемках души
помойка души
все, что я вижу
все, что я вижу
все, что я вижу
теряя смысл
приобретаешь суть
в потемках
шагаю
сквозь помойку
Фет и Тютчев играют в саду с Чеховым и Буковским
преломи леденец,
лучик света, окрась
пол лица
кончик носа
непослушную прядь
спустись тихо вниз
засмейся, запутайся
у тебя
в волосах
когда ты лечишь меня прикосновениями
мои раны расширяются, вбирают яд
я стукнусь лбом в такт с твоими коленями
меняясь хладнокровно в сотый раз подряд
проплыли как лед в реке
не появится ровно год
я рад, я кричу
вот оно счастье:
счастлив я - вот!
я из частей собрался в огненый горящий круг
отказался от мира живого радости друзей подруг
красок жалея желтых
серым замазывая печаль
через год оказался всем должен
и укатил в синюю даль
***
мечтаю
чтобы зимой лето
осенью лето
не меньше мечтаю
расчленить
до основания, дна
причину, смысл, молитвы, но
больше всего
я мечтаю
чтоб все закончилось
мир-но
***
подбей на закате клинья прощения
доски похоти сомкнут свои щели
жертва впитает клинок отмщения
и тысячу лет рождественской ели
соки тугие цвета неприглядные
сотни прошедших следами грешников
чудеса правдивые и невероятные:
город москва переулок столешников
врядли ты меня вспомнишь дева
думал иисус штаны натягивая
на рассвете спасаясь из хлева
от каждого взгляда случайного вздрагивая
мне не судьба родиться плотником
но посмотри как я стараюсь
в армии света хочу стать сотником
и дошагать до твоего рая
***
мелкие места
у берега, у моста
ты-то помнишь? я постараюсь вспомнить
черезвычайно сочная осока
разрезающий сухостью остролист
сибирская река
в середине лета
первый осенний лист
куда идешь ты?
немой вопрос
если в солнышко веришь
получи в нос
***
око за око
океан за океан
в небо нас поднимает
божественный
подъемный кран
дух захватило
внизу, смотри!
нас провожают
галки
и снегири
с водой
утекают
годы,
с годами радость
с радостью грусть
один останусь
ну и пусть!
***
вырвалось
не удержишь и толстым канатом
уплывают
в туман корабли
я когда потянусь за гранатом
вдруг натянутся жилы мои
мои мышцы натянут рубахи
разгладят складки, затрещат швы
новогодними глотками заблестят пташки
плахи влагой алою блестят
не смотри
я к тому же приду, но чуть позже
когда медленным холодным потом
ошпарит
как же ты жил до того, я не знаю,
не ведаю
и как дальше идти я не знаю
я не знаю, не знаю, не знаю
не знаю
не знаю, не знаю
быль отечества сложится в азбуку
на земле я чужой помираю
от искусственных букв
не открещивайся
ты ничем букву "т" не заменишь
была бы только
рядом женщина
свободная
от разума лени
ле
это не просто
отыскать внутри
исконно
спокойный
остров
покою предавшись
пускать пузыри
в горящем
доме
не просто
но вышло так:
традиции русской
подвластно
в горящую избу
скакать на конях
для дамы
естественно страстной
известно не многим
но многим друзьям
известно
не только радость
что даже война
(не дай бог нам)
из-за Елены Троянской
МЕ
красивых песен
арабских ты
не услышишь вновь
в этом месть
моя
в этом
моя любовь
строптивых укрощать
я не умею
умею повисать
и обязательно
повисну у тебя
(или ты у меня)
на шее
********
у меня было женщин
не меньше чем елок у кремлевской стены
одна была высока как спасская башня
другая гибка как хвост сатаны
вы дали мне белое молоко
горькую правду
купили первые брюки
перед вам я стоял на коленях
и целовал руки
вас так много!
много, даже среди полярных льдин
и даже если захочу
я никогда не останусь один
4 ли
лица,
на лицах печали
на лицах печати
на лицах улыбки
странные звуки соседские
резкие запахи
детские ошибки
белые, до рези в глазах
глаженые рубахи
если война -
на лицах страх
на лицах смех
если победа
красное на устах
если свадьба
кровь
если хворь -
корь
мО
взгляды, брошенные молочными глазами
плети шелковые
мужчины с усами
женщины в вагонах
метлы-постовые
где тебе нет места
хворь мороз срывает
теплится в начале
сном покрыты лица
занесены кашей
манною вуалью
раскрошу своими молочными зубами
о.
бросок молнии с небес в землю
яркий удар под дых нежданный
без устали нагнусь над ванной
буду слоеными слезами плакать
буду кормить вас пирогов мечтами
буду выведывать все ваши тайны
буду смотреть в глаза
честно и пряно
скостить стараясь срок встречи
неслучайной
своей неопытностью
смешон ты
знаешь
пространствами иного рода
я занимался
словно шарик
Земли стал мал
и я здесь
неслучаен
одно
я листал призывные страницы
концы пальцев отцы верны мамам
жердь длинна опасность на грани
человечество в космос стремится
сковзь меня проникали вонзаясь
тонких игл вонзая желанья
проскочи мимо них незаметно
превратив желанья в страданья
вырой могилу глубокую
роду чужому враждебному
башню презрения построй
неопределенному неизбежному
дух выражался дыханием
написаных слов бременем
радует букв написанием
радостным мании рвением
как ты живешь?
я живу как обычно
красный фломастер, стеклянная роза
по карманам
острые осколки
шаркаю устало в угол где лицом к стене
отдыхает дама
томная
а таблетки я прячу в шкафу в пижамном
кармане
махровом
сиди там где сидишь человек одинок
кто считает не так
толкану как в плечо!
–=М=–
как на необитаемом острове
один из покинутых капитаном Грантом
детей
воровал у бабки с хутора
неощипаных жирных
гусей
вот, например, приехал
в Москву, дай, говорю, пососу твоей
кровушки
мне что мир что война
что пост, что погост, что болезни
головушки
ль
льдом колотым ледоколы
причалят пиками серебристыми
красные флаги полярников
усыпят брызгами и искрами
рваное ухо белый медведь
покидая мест своих обиталище
начнет мои стихи читать и петь
опершись на плечо товарища
скажет: я подкрашеной водичкой
рот свой поганый умою
запалю в углу свечку
пока звери бредут к водопою
пойдет волна с юга или на юг
на ногах сапоги резиновые
из всех возможных кали-юг
эта моя любимая
П
кораллы нежным цветом...
снятся плавные линии
трамвайные
сонный город туманный
разрезающие
от кольца до конца
бумажными ножницами
карт
проснуться, как десять лет назад
свежим выйти
на пустые, жаркие
проспекты
мечты, мечты...
в клетке морской
под поверхностью воды
дань плачу декомпрессии
на ближней границе
на ближней границе
грани гранитных лиц
листы расписаний
толпы упавших ниц
спины, портфели -
их кожа похожа
выделкой и умением
скрываться
от лени
на ближней границе,
на ближней границе...
нежность объятий
липкие молодые
березовые хлесткие тени
до боли в глазах
до дрожи в коленях
ночью на робкий
стук открою
разденься в темных сенях
проходи
дыши острожно
не спугни страх
в моих поцелуях
*
слезы на глазах,
девочка в слезах...
ты попала в переплет
слишком рано
так может случиться
не затянутся раны
я мечтами кормлю тебя, яркой кашей
будто вовсе не зверь я
будто вовсе не страшен
мне не просто
мне все трудней засыпать
я смотрю на тебя
через веки
может мне повезет
может
удастся мне
переплыть
через слез твоих
реки
***
и нежные изъеденные полукруги кружев
заплетут топологию языков
мой бог! ты спустился с небес
добро пожаловать в страну низких слов
колонны собачьих ног спокойствия тишины
мечтания детских врагов и их чувств
мрак состоит из чистых цветов весны
на дальнем краю – лая псов
засалился ворот от дурноты дней
от выпитой сажи дрянных пут
не греша на себя играй с ней
однажды в сто лет звезды врут
мы одиноки как одинок творец
жалость к себе ада сильнее
стыднее чем сатурн без колец
шарф сорвал, обнажил ветру шею
03
я в пене волос купаюсь
я в пене волос
морской
в морской рубахе полоской
не дело закончить тоской
не дело повесив нос
обреченно лететь
из под колес
камни
мой друг вопрос
рассмешит
пену волос
растормошит
снова, снова, снова
в духе
и здорова
на прочных
пока не сломленных иглах
скребущих скорлупу изнутри
в реальность
на ходу впрыгну
и ртом запущу
пузыри
ШШШ
черная точка
в центре глаза
пристальный, острый
прищур
скажи, дорогой,
почему
ты такой толстый
министр?
аква
марина
ша
мариша
гуляй по квадрату!
пони хрустит мечтами
ритмы скорби, море печали
вам-то не стыдно, великаны прерий?
когда пружины сожмутся,
если сожмутся
придется вам
поднатужиться
гобелены старые висят
в старом зеленом доме
стоит, перебирая колоннами
у реки
баржами и мостами
на суше, на воле
думал о море,
у моря не вижу моря
такое горе!
иссверли себя остриями
самоиронии алмазными
когда будут короны у нас
будем и мы королями
скоро
министр воздуха, проснись наружу
что у тебя?
что прячешь за подкладкой?
мои большие пальцы на ногах
влюбились в пятки
истосковались, бедные
по жизни
сладкой
четвертый том всех тяжелей казался
ведь чем священней книга
тем картинок меньше
про наваждение
мне пишут
письма
усталые в любви клянутся
кони
а я достану свой наган
блестящий
и к уху приложу
не к своему, не бойся
спущу курок
и буду наслаждаться
четвертым эхом
пятою весною
***
соединенные разорванные капли
грохот последней городской печали
стали магнитными литые cабли
мирные нитки на войну подняли
между лучами угол острый в сердце
клетки тетради меня выпустят наружу
ты у собаки не попросишь хлеба
когда о лжи своей доложишь мужу
а на горах рассвет подобен морю
полон печали кузовок за плечи
освободившись от вчерашней хвори
освободи того, кто кровью мечен
колеса, как всегда, навстречу
навстречу братьям - серым одеяньям
тебя смахну с плеча и не замечу
и стану равнодушен к девичьим страданьям
пусти *
у твоих стульев такие прекрасные ноги
если б только могли эти стулья моими быть
испанцу подобно в бархатной алой тоге
возлежать на четырех сразу и трубку курить
хочу
ситец платьев, амальгама зеркал, пепел печей
пусти в дом свой меня усталого проходимца
на столах я вижу через окно из сада сорок свечей
двадцать восемь столовых приборов искрится
свет
Ам
на моей прозрачной коже
тонкие линии пером
необитые пороги
поглотившие слова колодцы
грубо обтесаны
топором
гниль тонким запахом
струться по низам
попросите принести воды
посмотрим, что
приснится
вам
***
часто мечтающий о боли
нечасто всплакнет о слабости
в суставах тревожной воли
зажгутся искры минутной радости
лица лирикой искажены
потоки мокрые вниз стремятся
пробить, источить камень души
себе самому в нелюбви признаться
возлюби неближнего чужого
с чугунной головой и петлей на шее
закатав рукава, обидно мараться
в немытом зеркале урода кривее
листья, если еще остались
прощаются нежными движениями
трепет зеленых ласк утонет
в вечерних водах отражения
мне
медленно петли смыкают рты
на излете из ветра простые сны
мало боли и язв тоски
сон кольнет глаза. лепестки
век сомкнутся, минуты считая
ты уплываешь в сиропе тая
доли собрали - сопрано звучит
молодость в песне сумей различить
клевер душистый и мачехи мать
в свитках зеленых земли благодать
мудрость подарит, оставит печать
время грядет долги возвращать
дни
противостояние берегов
разделенных многоточием камней
рождает скрип во мне
некрашеных декадами дверей
забытая иголка на обоях
чуть ниже моего роста
того же роста мама моя
чьей-то маме
было не просто
двадцать лет...
для кого-то предел
для меня двадцать один
дает в итоге
сто пять
кто же ты,
человек, под грузом
набежавших
високосных лет?
16
окажи мне услугу
нежную
помоги в ряд встать
встанем когда на станции
или напротив
повернем время вспять
образы пуха и лебедя
свяжут узлом бесконечности
восемь и двойку,
а
моей подростковой небрежности
пора отправиться
на помойку
ландыши цветы, снегом отмытые
за то и люблю их
нежности бледные
тебе не останется ничего
кроме праздности
моей трезвости
ты куклу разумом награди
кругозором напои широким
а меня впредь
даже издали
называй
недалеким и однобоким
все
если честно,
рваная драма
у калитки, в соседней деревне
мама плачет
о чем плачет мама?
снег на соснах
на солнце искрится
если выпал,
поддайся, не бойся
шанс такой не всегда выпадает
постарайся,
никто ведь не спросит
о чем плакал
маме покайся
***
первый раз когда
теперь уж не припомнить
мне от силы
рубаху на груди рвануть
укачайте меня серые волны
помогите о себе
забыть
на коленях никогда не стойте
или стойте,
но с колен не поднимайтесь
может стоны ваши
не пристойны
в них я прочитаю
свои тайны
так ли ты готов к ответу
как к полету первому
готов
соловей, родившийся
сквозь лето
ворон серый,
бросивший свой кров?
я проснусь однажды утром
рано
с головою легкой и пустой
розовым затянутся все шрамы
брошусь
по тропинке вниз босой
запята
запеченая мякоть яблока
звонкая синь небесной сферы
скорбь в унынии велика,
друзья мои, космонавты и пионеры
под белы рученьки
лягут белы простыни
завяжутся
тугим узлом
во имя родной
веры
на конечной,
так повелось, брат,
выходить положено всем
касается всех,
кто не хочет проблем
в лучшей,
из звездных систем
Подписаться на:
Сообщения (Atom)